Коварная темаСтраница 2
Я представился, подал свои бумаги. Ренч недовольно пошевелил губами. Рот у него был несообразно велик, и губы целиком не поднимались и не опускались, движение передавалось медленно от одного края рта к другому, будто розовый червяк переползал под носом. Он явно был раздосадован, что я вклинился в таинственный ход его мыслей, и не предпринял ни малейшего усилия, чтобы скрыть досаду.
– Вас кадровики направили или сами напросились?
– Сам напросился, чтоб направили.
Шутливый мой тон он отверг недовольным взглядом маленьких круглых глаз, глубоко посаженных и со всех сторон обложенных мешочками и складками кожи. Взгляд этот говорил, что Ренч решает про себя – сразу выгнать очередного болвана или соблюсти положенные формальности. Я выдержал этот посланный снизу вверх взгляд, не отводя глаз. Ренчу, видимо, это еще больше не понравилось, он продолжал сверлить меня круглыми глазками, надеясь, должно быть, что я все-таки стушуюсь. Мне надоел этот глазной поединок, да и стоять надоело, и хотя он все еще не предложил мне сесть, я взял стоящий у стены стул, с грохотом пододвинул вплотную к столу и нарочито небрежно плюхнулся на него.
Лицо Ренча изобразило крайнюю степень презрения. Он подпер рукой непропорционально большую голову, поскреб загорелую лысину короткими волосатыми пальцами и тихим голосом спросил:
– Вы, видимо, надеетесь, что разговор у нас будет долгим?
– Не знаю, – ответил я как можно спокойнее и даже руками развел. – Я лично изложил все, что хотел, дальнейшее зависит от вас.
– А вы понимаете, что в моей лаборатории совсем не так просто работать? – резанул он ледяным тоном.
– Конечно! – сказал я. – Здесь работа куда более сложная, чем у счетовода на скотном дворе.
Ренч самодовольно хмыкнул, впервые за время нашего разговора подобие улыбки проползло по длинному его рту. Он поднял со стола листок белой прекрасной бумаги, повертел его в коротких пальцах, будто сомневаясь, стою ли я этого листка, но потом все же передал его мне.
– У вас ручка есть?
– Есть.
– Запишите условия задачи.
Я записал. Задачка оказалась элементарной.
– Можно сразу? – спросил я.
– Нет, нет, подумайте, не спешите.
Теперь была моя очередь хмыкать.
– Над такими задачками я думал, может быть, на третьем курсе. Да и то, пожалуй, только в первом семестре.
– Ну-ка! Ну-ка!
Он встал со своего места, обошел стол и навис надо мной, щекоча дыханием щеку.
Задачку я расколол в мгновение ока. С записью всех выкладок на нее ушло минут пять.
– Лихо! – сказал Ренч и, оторвавшись от стола, заходил по кабинетику, похрустывая пальцами. – А вот такую?
Он взглянул на меня, и в кругляшках его глаз мелькнуло что-то вроде сочувствия. Мне даже подумалось, что Ренч сам теперь хочет, чтобы и со следующей задачей я справился. Новую, однако, он выдал намного сложнее предыдущей, но тоже вполне в пределах вузовской программы.
– Так-так! – произнес он, когда и с этой было покончено. – Ну а что-нибудь поэлегантнее можно? Скажем, вне рамок обязательных знаний?
– Можно! – кивнул я. – Только учтите: первые два шага были сделаны точно по вектору моих научных интересов. На этой тропе меня очень трудно завалить.
Его горло издало какой-то раздраженный звук:
– А кто вам сказал, что я пытаюсь вас завалить?
– Фольклор, – ответил я с вызовом.
– Кто? – переспросил он.
– Устное народное творчество. А попросту говоря, молва.
– Ах, вот оно что! Так учтите на будущее, что творцы этой молвы – бездари и невежды. Они не только в математике – пустое место, но и вообще ничего интересного придумать не могут. Вот и сочинили про меня очередную банальность. Им, видите ли, проще жить, если изобразить из Ренча некоего учителя Унрата, этого монстра, самоутверждающегося на чужих несчастьях. Вы читали «Учитель Унрат» Генриха Манна?
Другое по теме
Математические анекдоты
Это лишний раз подтверждает истину, что половина людей не
знает, как живут остальные три четверти.
Пелам Г. Вудхаус
«Фамильная честь Вустеров» ...